Форум » Ностальжи » Рассказы... о лЮбВи... и не только о ней » Ответить
Рассказы... о лЮбВи... и не только о ней
Счастливая: ДАВАЙТЕ СЮДА ВАШИ ПРИЗНАНИЯ...ВАШИ ИСТОРИИ....ВАШи МЫСЛИ ЦЕНИТЕ КАЖДОЕ МГНОВЕНИЕ [more] Уже прошло больше года с тех пор, как нет Кати. Катеночка. Моей милой девочки-ангелочка, любовь которой я предал. Я сам вынес себе приговор. И сам буду казнить себя за это всю жизнь. Да что там казнить, сейчас я несу самое жестокое наказание за то, что совершил. Наказание жизнью, временем и мыслями, которые не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Ты перевернула мою жизнь Именно так и произошло, когда я впервые тебя увидел. Твои рыжие кудряшки переливались на солнце, в глазах блестели веселые огоньки, улыбка сводила с ума. В этот день ты окончила медицинский университет, и вы дружной компанией отправились отмечать получение дипломов на теплоходе. В тот вечер я был с другой. Но был очарован тобой. В тебе было что-то особенное. Я пил. Пил много. Это расковывало и придавало уверенности в себе (я ведь находился в чужой компании). Моя спутница весь вечер пилила меня за это, а потом закатила грандиозный скандал и устроила феерическое шоу с публичным разрывом наших отношений. Я был взбешён. Да что я такого сделал! Выпил. Но праздник же. Сбежать от позора было некуда, кругом одна вода. И водка. Дальше – не помню. Проснулся в чужой квартире. С трудом поднялся, вышел на кухню, а там… ты, рыжий ангел. Тогда я обидел тебя впервые. - Что ты себе думаешь? Зачем приволокла меня сюда? Мне жалость твоя не нужна! Ушел, хлопнув дверью. Через день вернулся, извинялся, корил судьбу и жаждал твоей жалости. - Она ведь меня бросила. Ушла… Ты не промолвила ни слова за время моего плача-монолога. Внимательно слушала. Потом взяла за руку и тихо на ушко прошептала: «Жизнь продолжается… Пойдем, я тебе покажу…» Ты провела со мной весь день, ты показала мне весь город, я увидел его по-новому, потому что рядом была ты. Странно, мы даже не держались за руки, но я ощущал тепло твоего тела даже на расстоянии. Вечером мы расстались, не давая друг другу никаких обещаний. Все пройдет, и это тоже Я остался опять один, во мне вновь начала закипать обида «на несправедливость». Я пил три дня. До беспамятства. Потом опять пришел к тебе. И ты опять жалела, гладила по волосам и тихо шептала: «Все пройдет, и это тоже». Я ответил поцелуем. Ты не была к этому готова… - Я никому не нужен, - скулило во мне обиженное самолюбие. – Я конченый человек. Со мной никто не хочет быть. Хлопнул дверью. Ушел в запой на положенную в таких случаях неделю. Вылетел с работы. Еще неделя. Я заливал свою жизненную трагедию, которая благодаря алкоголю росла, приобретала новые формы, дополнялась деталями. Закончились деньги. И друзья, которым я доверял свои душевные тайны, тоже. Ты нашла меня утром на скамейке у своего подъезда, я провел здесь всю ночь. Подняться к тебе не позволяла гордость. Попросил денег взаймы – заплатить за аренду квартиры. В тот же день прогулял все. Вечером вернулся к тебе. Ты уложила меня спать. Утром накормила завтраком, не промолвив ни слова. - Мне так нужна была твоя любовь, а ты меня отвергла, - начал было я свои вечные претензии. - Меня выбросили с работы, как ненужный хлам. В то время, как мне просто необходима была помощь… Теперь я без денег, без квартиры, без любви… Ты взяла меня за руку и повела в больницу, где работала, надела на меня халат, шапочку, маску и повела по коридору. За стеклом в огромной белоснежной палате находился всего один пациент, рядом с ним на коленях стояла девушка, плакала и целовала его руку. - Ему 30. У него рак. Остались считанные дни, - не поворачиваясь, сказала ты. – Она любит его. У них маленький сын. У нее есть деньги, но она не в силах что-либо сделать. Я опешил. - Пойдем дальше? Не сразу все устроится… Я целый день провел в больнице, вечером мы вернулись домой. Да, ты сказала, что твой дом будет нашим, если я… - Катенька, ну, конечно, я сделаю все, что ты попросишь. Брошу пить. Устроюсь на работу. Я на руках тебя носить буду. Только разреши мне быть рядом. Не бросай меня. Все это было красиво на словах, и практически невыполнимо на деле. Устроиться на работу не мог, потому пил. Пил, потому что не мог устроиться на работу. Винил тебя за то, что у тебя все было и все получалось. Убегал из твоего-нашего дома. Меня раздражала твоя святость. Я унижал и оскорблял тебя, пытаясь возвысить себя. А ты любила. Искренне, нежно. Прощала все, возвращала меня и тихо шептала: «Не сразу все устроится…» Ты наивно верила в то, что, давая в очередной раз обещание, я его сдержу. Ты пошла на хитрость – придумала мне работу: «А не сделать ли нам ремонт в квартире?» И правда подействовало. Я загорелся идеей, сам нарисовал эскизы, подобрал материалы. С утра до вечера белил, красил, клеил… Вечером встречал тебя с работы, хвастался результатами. Наверное, это были единственные несколько месяцев, когда ты была счастлива. - Олежка, ты скрывал столько талантов! Наконец-то в доме появился хозяин! Счастлив был и я. Так счастлив, что мне хотелось кричать всему свету об этом! Я люблю и любим! И я кричал. Я делился своей радостью с друзьями, говорил с ними только о тебе, пока не услышал приговор: «Подкаблучник!» Будет, как я сказал! В тот вечер я не вернулся домой. Я начал играть в «настоящего» мужчину: «Будет, как я сказал!», «Я так хочу!». Я грубил тебе, слушал, но совершенно не слышал тебя. А ты терпела мой пьяный бред, унижения. Уж не знаю, как тебе удалось все вернуть на круги своя, но «держался» я недолго. Придя однажды домой, я обнаружил там твоих подруг. Вы, веселясь, доклеивали последний рулон обоев - я так и не удосужился закончить начатое. - Ах, так! Я опять «уволен»? Ты считаешь, что я ни на что не гожусь? Меня ни во что не ставят! Ты оказалась в той же ситуации, в которой был я, тогда, на теплоходе… Но разве об этом я думал… Ушел. Запил. Ты звонила мне, но я был слишком увлечен своей обидой. Вернулся к вечеру следующего дня. От тебя никаких укоров! Вернулся – и хорошо! Все будет теперь хорошо! Опять простила. - Имею честь пригласить тебя завтра на торжественный ужин, - растерянно улыбнувшись, сказала ты. – Завтра начинаем новую жизнь! И вот ужин на столе. - Только твои любимые блюда! - А где бутылка? - Ты же обещал! - Мужчина я или нет! - Да. На сей раз ушла ты. Я не стал держать. Сколько можно держать меня на коротком поводке. - В конце концов, ты должна уяснить, что я такой, какой есть! Хватит меня менять и перестраивать! – проговаривал я свой «примирительный» спич. Ты не вернулась. Никогда. Водителя, который тебя сбил, так и не нашли. И я был не в силах что-либо сделать. За ужином ты хотела мне сказать, что у нас будет ребенок. Что имеем, не храним… Это был удар. Поймет меня только тот, кто пережил смерть близкого человека. Насколько близким человеком ты для меня была, я понял лишь сейчас. Однажды, перебирая твои вещи, случайно наткнулся на дневник. Боже, как же ты страдала, сколько боли я причинил тебе! И как, несмотря ни на что, ты любила меня. Я рыдал, выл, качался по полу, бил руками в стену, стараясь причинить себе боль, хотел убить себя. Почему я понял все так поздно? Почему не умел ценить каждое мгновение, когда ты была рядом? Почему не уберег тебя? Почему дарил тебе так мало счастливых минут, при том, что ты дарила мне всю себя. Почему видел только себя, свои обиды и игнорировал твои слезы? Я знаю, что ты простила бы меня, но я не прощу себе этого никогда.[/more]
Ксюша: Дим,супер...пиши ещо ...отвлеклась и отдохнула
КОНТРА: Ксюша если найду ченить, то обязательно)))))
Счастливая: сразу предупреждаю лирикаНелЮбоВная с удава,... может кто то и скажет боян - лично я сегодня читаю впервый рас сразу предупреждаю да 18 ни ни.... ПыСы...извините за мат...но ....вот как прочитала так и скопировала... – Ну, все блядь, приехали – беременная – с полной безнадегой уставилась я на аптечный тестер. Хуйли, поехала в женскую кансультацию. Очередь атстаяла как в мавзолей – не одна я такая счастливица по ходу – у половины пелоток лица как на похоронах, у одних из за залета, у других из за того что херню какую нить венеречискую схватили. Я сижу культурна – стенды разглядую пра счастливое материнство, на часы втыкаю. Опачки, меня вызвали – неужто? Не прошло и полгода. Разделась, на кресло вскарабкалась – врачиха поковырялась, слезай грит, точна беременная, третий месяц ужо. За стол присела в карточке че то строчит: – Беременности, аборты были? – Не – говорю не было – первый раз такая херня приключилась. – Ясненько. Вы я сотрю, девушка на учете по почкам стоите, ацетончик в крови имеется. – Ну, есть такая хуйня – отвечаю. – Анализы конечно сдайте, но скажу бес песды с таким диагнозом аборты делать низзя, второй раз не забеременишь, да и этого доносишь ли… – Ваще никак? Спрашую. – Ваще – головой качает. Аборт вам делать никто не станет, если не принесете кучу справок, в том числи и от психиатра. Пездато! Домой пришла – как моему сказать? Скоро ж заметно будет, а он женатик и у самого двое детишек ужо имеется. И договоренность у нас с ним была про залеты – в смысле никаких залетов, иначе досвидос со старта, нафсигда. Села втыкаю, мабилу тереблю – в размышленьях sms-ки от него читаю из папки «Избранное»: «Привет, катена, прагуляй последнюю пару, едем в кино на Гарри Потера. Целую)» «Сча на переговорах, в кармане нашел твои трусики, схожу с ума, хачу тебя, милая» «Как дела сокровище? В этом Салехарде пиздец как холодно, соскучился жутко, везу тебе зайца» Это про того самого зайца, что рядом со мной на диване сча сидел – охуительный такой заяц, белоснежный с ушами до попы, и в пузе у него такой умный механизм - жмешь в пузо, а заяц тебе таким пративным голасам: I love you, I love you, I love you, I love you, I love you, I love you… Из самого Салехарда привез мне его, не пижжю – мог бы и тут конечно купить, но заяц с полярного круга эта зачотна. В аэропарту, когда встречала женатика моего и увидела в его руках эту крольчатину, почти с меня ростом дар речи патеряла. Влюблена была шо пездец, и он в меня. Наверное…. Через год все именилось, читаю: «Приготовь ужин, буду поздно» «За обучение заплатил, прокладки и лекарства привезу, поправляйся» «На работе запарка, погладишь брюки, окей?» С этой самой работы он часто стал приходить поздно, иногда очень поздно, иногда бухой и злой как черт. Когда первый раз ударил уже не помню. Стерпела и все. Что будет, если скажу про залет не хотелось даже думать. В дверях зазвенели ключи – Саша – легок на помине. Прошли на кухню – хавчик поставила и сразу в нос про беременность. Хотя галодному мужику лучше таких вещей не гаварить, падаждала бы хоть когда все заточит. Но блять не хотелось как то момента нужного дожидаться, слова подбирать, выжидать че то – есть блять и есть, че скрывать, один хуй реакция будет негативная. Сотрю, у него, ебало от злости аж побелело: – Да ты Аня поди ебнулась, что ли? – спокойно так спрашует. – Захамутать меня этим ублюдком решила? Я сука, вкалую, бабло кую, хату ей снял, с гавна паднял, в институт пристроил, пабрякушками абвесил, в люди вывел. Да ты аб таком и мечтать не могла! – А ты мне подставу такую! – На те, дядя Саша за тваю дабрату, на, шоб не расслаблялся, чтоб тебе, лох печальный, жизнь медом не казался! – уже заорал мой любимый. Со стула сорвался за плечи трясет. У меня очко от такого разворота событий полностью в минус ушло. А потом в живот как зарядил. Вроде и не сильно… – Ой мамочки, больно то как, больно! – вырвалось у меня. А боль такая адская по нарастающей. На пол сползла и корчусь. А между ног как-то липко и гарячо стало – рукой полезла, сотрю - пальцы в чем то темно-красного цвета. – Саш, это что кровь? – и пиздец вырубило через 5 минут. Просыпаюсь темно, телек работает, пиздят про землетрясение в Кареи. Стены вокруг зеленые, по койкам бабы незнакомые лежат, на меня сотрят: – Ну что охучалась, красава? – спрашует толстуха, в цветастом халате. – Пить… - говорю, а во рту сушняк недетский, потиху допирает что в бальнице. – Валя, дай ей воды – скомандовала она, телке, что справа от меня лежала. Та поднесла бутылочку пластиковую с трубочкой, попила, дышу. – Я давно тут? – интересуюсь. – Да еще с утра тебя привезли, - от наркоза полдня отходила, несла всякую хуергу про какого то Сашу, что гандон он, что ненавидишь его. Но ты не высажуйся бабы на отходняках еще не то мелют, хорошо хоть не блевала – философски подметила толстуха. Карочи раззнакомились, всего в палате вместе со мной 7 человек было. Кто на сохранении, кто с воспалением придатков, кто с внематочной, у одной спираль в матку вросла, так операцию на завтра назначили - весь набор, в общем. Про меня толстуха сказала, что сильное кровотечение было, так я один день в реанимации загорала – кровь останавливали и чистку делали – потом сюда долечиться привезли. – Завтра обход будет, спросишь у лечащего что к чему точнее. Позвонить есть кому? Ну там, мама, папа, сестра – чтоб пастельное принесли, бабки за лечение, ну и врачу презент – здесь так принято пояснила одна из них. С утра зашла молодая сестричка, раздала градусники: – Сурикова, Праценко, Величко на кресло, остальные после обхода в манипуляционную строго скомандовала она. – Блять, седня Зося уколы делает, у нее рука пиздец тяжелая, вечно вся жепа в синяках – посетовала Марина, что на сохранке лежала. На обходе приятная женщина врач в окружении молоденьких медсестричек сновала от одной кровати к другой, и щупала животы притихшим пациенткам. Дошла до меня – в историю глянула, спросила как самочуствие, продиктовала названия каких то лекарств и говорит: – Вот те список, отдашь родным – тут счет за три капельницы, анестезию, вата, бинты, перчатки, уколы, суточные за реанимацию, добровольный благотворительный взнос в фонд больницы, еще лекарства на три дня. В туалет будет ходить пока больно, побольше лежи. – Лак с ногтей смыть – добавила. – И скажешь чтоб пачку порошка стирального принесли, и халат с пастелью – прокаркала из за плеча врачихи сестра-хозяка. Какие бабки, о чем это они? – думалось мне – тут сцуко жизнь по пизде, а они про бабло втирают, скорей бы заткнулись и нахуй свалили. – Да, да сегодня все принесут – отвечаю, убедительно так, аж самой пративно. – А что у меня там? Аборт сделали или еще что то? – проскулила. – Все нормально, крови только много потеряла – так что витаминчики, позитивные эмоции и через три дня на выписку – приободрила меня женщина в белом. Да ебись ты в рот со сваим позитивом думаю – аткуда пазитиву взяться то? Лежу бес трусов на драной простыни в штампах Минздрава, вены в синяках как у нарка, живот балит, ненужная никому как дворняга с рынка. Через час девки на процедуры разбежались – а я лежу размышляю, в паталок втыкаю. Ну думаю надо че то решать со всем этим. Тут сестричка мабилу маю приносит – адежка твоя грит в камере хранения а мабилу на вот, пользуйся. Набрала Ирке – выручай говорю, подружко – далгани 200 баков и прихвати с хаты палатенцо, начнуху, халат и тапки - с недели все верну. Та приехала, правда к абеду, не аблажала - интересна ей сучке наверно была, шо такой за папандос со мной приключился. Но, я ее расспросы на корню присекла, паблагадарила. Праплатила в касе все по списку за улслуги бальнички, канфет купила в буфете и вечерком с коробочкой к постовой сестре падрулюю: – Пошли, гаварю – покурим, и историю болезни мою прихвати. – Почитаем…. – Так нельзя же – глазами хлопает. А я ей хуякс канфеты на стол и сверху 200 рублей припечатала. Стоим курим. – Ну что говорю – читай. Она папочку раскрыла глазками пробежала – сделала печальное ебало, вздохнула – – Пиздец – говорит – разрыв яичников был, их тебе удалили. Операция сложная была, я от Ленки слышала, она в тот день дежурила. – И что киндеров теперь не смогу иметь? – Ну да – вздыхает. Тебя подождать или сама до палаты дойдешь? – Свободна – говорю, а самой что то хуево-хуево на душе так стало… Под вечер, когда все уляглись лежу пракручую данный ситуэйшн в мозгу ну и тут как фсигда два моих «Я» включились в полемику: – Анечка, все к ебеням, свалюй от него, пошло все нахуй! Дожилась, блядь лежишь на койке бальничной с вавкой в животе, беги на край света от любовничка своего уебищного. А второй голос меня обычно сучкой называет и перебивает первый: – Ах сука, свалюй, ах пошли все нахуй, ну-ну! И шо ты этим дабьешься, дура недоебанная? Инстик твой блатной кто оплачует, а? Правильно, дядя Саша. Квартирку, шмотки твои фирменные, кафе, дискатечки с падружками, причесочку в салоне, касметику пендосовскую для чуйствительной кожи, хавчик диетический, кто а? Тоже он. А кто бабло дает, чтоб мамочке посылала каждый месяц, чтоб мамочка могла выйти на лавочку соседям похвастаться – вот мол дачура умница, красавица, образование получаит, работаит и мне старой прибавку к пенсии на лекарства отвалюет. А мамка к лавандосу привыкла, а мамка идеалом тибя считает, одно тока шо не молится на тибя. А про практику в Лондани забыла, сука?! Досвидос и практике и двум оставшимся годам обучения. Пиздуй, пиздуй давай в общагу, строй себе там светлое будущее, с одним паломанным душем на весь этаж, и ванючей парашей. А стипендией своей жопу будешь подтирать, если срать чем будет. Вот аднагрупники порадуюцо: Анечка с мажором встречалась, в отдельной квартирке жила, после маникюра и солярия раньше чем на третью пару не являлась, а как забрюхатитцо вздумала, нахуй ее послали, теперь как все она картошечку жареную раз в день жрет, и вадичкай запивает. Вернешься к нему, вернешься как миленькая – тока пазовет ли? И улыбаться при этом еще будешь, патамушо нихочется тебе мирок свой гнилой менять, силенак не хватит – отказаться от камфорта садержанки малолетней. И будешь за дядю Сашу держаться, пока ему трахать тебя интересно будет, и пока он за все платит. Так что заткнись и спи сцуко. А слезы катятся, рукавом вытираю, стараюсь чтоб беззвучно, чтоб не видел никто, чтоб не дай бог жалеть не начал. Не сцуко, праснулась одна – соседка по койке моя. На локте приподнялась, сотрит: – Ань ты че? Да не плачь. Если из за каждого уебана реветь будешь это что ж получится то? Заживет все. Время лечит, ты маладая, красивая все хорошо будет, не плачь. Утешила сука, да пошла ты в три пизды, со своими утешеньями! – думаю, пореветь и то блядь спакойна нильзя. Че в душу то лезть? На следующее утро пришел Саша. С букетом, тортом и улыбкой на холеном лице. – Здравствуйте, товарищи, женщинки! – Анютка, здравствуй моя родная, че бледненькая такая? И прям ко мне пиздует. – Зая моя, ну как ты? – на кровать присел, розы на тумбочке пристроил. По голове гладит, в глаза заглядует, внимательно сцуко так, заглядует, тревожно. – Я с врачами говорил, сказали завтра тебя выпишут, вне очереди – и улыбается. – Вот фрукты принес, тортик, с девочками чаю попьете. – Ну, маленький, иди сюда – прижал к себе и качает как маленькую. – А ты правда заберешь меня завтра, правда? – спрашую. – А то я так домой хочу. Не могу больше здесь… – Конечно правда, маленький, конечно. Завтра сразу после обхода и заеду. Ушел. Бабы сотрю уважительно так на меня уставились – типа - о какой у малолетки мужик славный и внимательный и богатый и цветы принес. Ебаный торт. Ебаный букет. Ебаный Ты. Ебаный врач. Ебаный Бог. – Ну что девочки, у кого кипятильник есть? Будем ща чаевничать – с тортикам – повернулась я к своим новым падружкам. Он, как и обещал, заехал на следующий день, врачиха когда выписку оформляла чуть тока жопу мне не лизала – скока ж накинул ей Сашок за это материнское сочуствие к моему здоровью? Нихуево, наверно, раз до приемного покоя пошла провожать. В квартире меня встретил пушистый заяц из Салехарда. Он так и сидел в кресле, ждал меня. Подошла привычно ткнула кулачком в его музыкальное пузо: I love you, I love you, I love you, I love you, I love you, I love you…
КОНТРА: Осень и жопа Осень придумали враги. Не иначе. Осень наверняка придумали фашисты.. Не ту осень, растворившись в которой, Пушкин ваял свои гениальности, не догадываясь о том, что ими будут мурыжить не одно поколение школяров… А МОЮ осень. Склизкую, мокрую, серую, и непременно сопливую. МОЯ осень – это не просто время года. Это моя агония, и мощный катализатор к деградации. А так же благодатная почва для разного рода комплексов неполноценности. Первого сентября, просыпаясь в шесть утра, чтобы отвести ребёнка в очередной класс, в школу, я вижу в зеркале СВОЮ ОСЕНЬ. У неё глаза ослика ИА, проебавшего свой хвост, унылый нос пособника старого генетика Папы Карло – Джузеппе и скорбная фигура, с которой Церетели ваял своих зомби на Поклонной горе. Это мой крест, который мне предстоит нести почти полгода. *** - Юлька! – ору в телефонную трубку. – Моё зелёное платье ты угнала? Ну, то, стрейчевое, проститутское? - Я. – Живо отзывается Юлька, и интересуется: - Комиссарским телом побарыжить решила на досуге? Любовь продажная щас, кстати, в цене упала. Поэтому верну тебе не только твоё платье, а впридачу дам бешеные сапоги. А? Берёшь? Бешеные сапоги я не возьму. Тому есть ряд веских причин. Первая: размер. Моя лыжа тридцать восьмого влезет в бешеный сапог тридцать пятого только с вазелином, которого у меня тоже нет. Вторая: цена. Бешеные сапоги Юля покупала ещё пять лет назад почти за восемьсот баксов в магазине для стриптизёрш. С тех пор цена на это непотребство существенно не снизилась. Третья: бешеные сапоги – это ботфорты, закамуфлированные под кожу зебры, на двадцатисантиметровой шпильке, и десятисантиметровой платформе. Поэтому сделка не состоялась. - Нет. Бешеные сапоги не возьму. Но не откажусь от зелёных бусиков. В подарок. Уж если наглеть – так по полной. - Бусики… - Юлька задумалась. – Бусики-хуюсики… Зелёненькие бусики… Я терпеливо жду ответа. - Подавись ты ими, жаба старая! – скорбно говорит Юлька, а я ликую. – Кстати, а куда ты в этом дерьме идти намылилась? Ликование быстро угасло, а я, отчего-то смущаясь, начинаю оправдываться: - Ты только не ржи, ладно? Мне это платье в четырнадцать лет Лёшка подарил. На день рождения. Тогда это модное платье было. Я в нём к Маринке на свадьбу пошла, и мужа себе там накопала. А всё потому, что платье… такое вот… Потом Сёма попросила его на денёк, пошла в нём на днюху, и её там выебали. Понимаешь? СЁМУ! Выебали!!! – в трубке послышалось цоканье языком. Юлька прониклась волшебными свойствами платья. Если уж даже Сёму в нём кто-то выеб – это стопудово не шмотка, а адский талисман. – Так вот, верни мне платье. Я хочу проверить, как оно там… Налезет на меня? Проверить хочется… - Пиздишшшшшшшш… - прошипела Юлька. – Небось, напялишь, да попрёшься в нём куда-нибудь. В тихой надежде, что тебя сослепу какой-то нетрезвый гражданин отпользует в позе низкого поклона, а потом женится! Я неестественно возмутилась, как английский лорд, пойманный на краже носового платка: - Я??!! В нём пойду??!! Как продажная женщина неопределённого возраста??!! Нет! То есть, да.. Короче, у одного моего знакомого день рождения… И замолчала. - Хо-хо-хо! – басисто захохотала Юлька смехом Санта-Клауса. – День рожденья, праздник детства… На кого сети расставляешь, ветошь? Кого погубить хочешь? Чья судьба предопределена? Кто будет стягивать с тебя зелёный бархат, и путаться в застёжках лифчика? Кто с похотливым рыком разорвёт на тебе труселя с Дедом Морозом на жопе, и овладеет тобой, противно скрипя ароматизированным презервативом со вкусом банана? - Ты его не знаешь! – в исступлении кричу я, и с ненавистью запихиваю в мусорное ведро трусы с Дедом Морозом. На жопе. Юлька в трубке замолчала. Потом поинтересовалась: - Труселя щас выбросила, что ли? - Дура. – Ответила я, и заржала. - Старая гейша! – ответила Юлька, и добавила: - Завтра заеду в Москву, завезу тебе твоё волшебное дерьмо. – И подытожила: - Вот бабы до чего докатились… Платью чуть не четверть века, самой послезавтра на пенсию выходить, а всё туда же… На следующий день Юлька приехала ко мне в зелёном платье, с порога выдав отрепетированную речёвку про то, что лишний пакет в руках тащить не хотелось, пришлось этот хлам на себя напяливать, и в оконцовке поведала, что её так никто и не выебал. Так ко мне вернулось моё платье. И зелёные бусики. И Юлька. И новые трусы, Юлькой же и подаренные. С кошачьей мордой. Спереди. *** Осень – это не просто паршивое время года. Осень – это не только дожди, сырость и грязные островки снега на кучах гниющих листьев. Осень – это жопа. МОЯ жопа. В прямом смысле. Потому что, с наступлением осени, моя жопа начинает стремительно расти. Во все стороны. Нет, у меня не растут сиськи, не вырастают новые зубы, не увеличиваются в объёме ресницы… Зачем? У меня растёт жопа. Прямо на глазах. Она растёт и жрёт трусы. Жрёт трусы и растёт. Растёт-растёт-растёт… До мая. А потом стремительно уменьшается. Но до мая ещё далеко. И вот стою я возле зеркала. В зелёном платье. В бусиках. В бусиках-хуюсиках. Стою. И смотрю на себя. Анфас. Мордой лица шевелю, позы различные принимаю… Гламура в глаза подпускаю. Ничо так получается. Задорно. Поворачиваюсь боком. В профиль. Пиздец. Там жопа. Жопястая такая жопа. Обтянутая зелёным бархатом. Настроение упало тут же. С такой жопой на день рождения идти стыдно. А всё осень виновата. Шлёпаюсь в кресло, достаю телефонную трубку из-под жопы, и звоню: - Да, я. Привет. Планы меняются, я не приду. Потому что потому. Не могу. Зуб болит. И голова. И живот. И перхоть. Болит… то есть сыпется. И жо.. И прыщ вырос внезапно. Пять штук. На лбу. Нет, не замажу… Нет, ничо принимать не стану… Нет.. Не приду! Не ври! Кто красивый?! Я?! Где?! Если только в темноте и стоя раком, ага… Кто? Я? Пошлая? А, ну тем более. Нахуй тебе такие пошлые гости? С днём рождения, кстати… Нет. Не уговаривай, меня это бесит! Это шантаж, ты знаешь? Хрюша… Нет, и не вздумай! Я дверь не открою, понял?! Я близко к двери не подойду, ясно? Кто? Где? Ты? Там? Давно? Щас открою!!! Иду к двери. Открываю. Две руки хватают мою ЖОПУ, и закидывают куда-то к кому-то на плечо. Я всё-таки иду на день рождения. Еду. *** - Юлька! – ору в трубку. – Платье работает! - Замуж позвали, что ли? – давится чем-то Юлька у себя в Зеленограде. - Нет! - Выебали что ли? - Нет! - Чему тогда радуешься, чепушила? - Никто не заметил, что у меня ЖОПА!!! Никто!!! - А у тебя жопа была? – интересуется Юлька. - Почему была? Она и есть. И была. И есть. Да. - Дура ты… - кашляет Юлька, и кричит в сторону кому-то: - Кто насрал в коридоре, сволочи?! Кто с собакой не погулял, гады? – И торопливо заканчивает: - Не было у тебя жопы. Никогда. Жопа у тебя будет лет через тридцать. Большая такая жопа. Как у той суки, которая насрала щас в коридоре!!!! Я положила трубку, и потрогала свою жопу. Она, конечно, есть. Юлька, как всегда, редкостно дипломатична. Жопа – как осень. Она есть, и от неё никуда не деться. Я ненавижу осень, потому что её придумали враги. Из зависти к моей жопе. Из зависти. Потому что есть чему завидовать. Я вспомнила вчерашнюю ночь, новые труселя, подаренные Юлькой, и лежащие теперь в мусорном ведре, непригодные к носке из-за полученных травм, прикусила зубами губу, чтоб не лыбиться как параша майская, и гордо вышла в сопливую осень… (с) отсюда
живущая в цветах: ))))улыбнуло
КОНТРА: живущая в цветах пишет: ))))улыбнуло осенне-позетивно-унылый рассказик, согласен)))))
КОНТРА: Эта школа уникальна. Она не слишком уж хуевая. Но и не слишком уж пиздатая. Просто здесь сохранилась давняя традиция, когда в начале учебного года учеников просят написать сочинение про то, как они провели лето. Традиция, которая давно ушла в забвение и выкинута другими школами. За ненадобностью. Здесь она все еще жива. Другое дело, что лучше бы ее не было. Первоклассница Жанна была настолько страшной, что уборщица замудохала ее шваброй в первый же день. Полуслепая Нина Николаевна решила, что в школу пытается попасть бродячая собака. Второклассник Кирюшенька сумел допустить в своем сочинении на десять предложений двести тринадцать ошибок. Это стало рекордом школы. Третьеклассник Володенька крепко получил бляхой по жопе от папы, когда тот проверял его сочинение на ошибки. Во-первых, папа наконец-то узнал, что на персидский ковер им сцыт вовсе не кот. Во-вторых, папе категорически не понравилось, что Володенька написал, мол, лето прошло бы отлично, если б отец не напивался каждую неделю водярой и не лупил сына от нехуй делать. По сочинению пятиклассницы Верочки приняли и закрыли на двадцать лет ее отчима, Сергея. Чертов педофил поебывал бедного ребенка в жопу, пока мама Верочки отрабатывала свои смены посудомойкой. Шестиклассник Леня мог бы написать, как здорово они с родителями съездили в Париж, как веселились в Диснее. Леня мог бы написать, как прекрасно они с дворовыми ребятами играли в футбол. Также Леня мог бы похвастаться, что ему купили новую приставку Sony PlayStation3, и когда на улице было холодно, он с огромным удовольствием в нее рубился. Но Ленечка ничего не написал. В конце августа его насмерть переехал пьяный таджик на асфальтоукладчике. Семиклассник Изя умудрился продать свое сочинение учителю истории Федору Павловичу за двести рублей. Восьмиклассница Света очень хотела написать сочинение, но у нее не хватило на это времени. У Светочки за лето наконец-то выросли сиськи, и все первое сентября она наслаждалась вниманием мальчиков из старших классов. После прочтения сочинения девятиклассника Семена, учитель русского языка Петр Васильевич узнал много новых оригинальных матерных выражений. Пока подруги десятиклассницы Жени работали в Макдональдсе, получая гроши, эта чудесная девочка овладела искусством минета. Женечка за лето насосала на три путевки в Гоа. В своем сочинении Женя написала, что ей теперь на хуй не свалились все эти школа, знания и прочая пурга. Второгодник Кабан тупо вломил пизды ботанику Васе, потому что тот не хотел писать за Кабана сочинение. В итоге, Васе все-таки пришлось написать за обидчика. Учительница литературы Софья Валерьевна была удивлена и обрадована, когда прочла, что самый свирепый школьный хулиган все лето играл с дядей в шахматы, решал уравнения, читал классиков, изучал цветочки и ловил бабочек. Главный юморист школы Андрюша, царствие ему небесное, в своем сочинении пошутил, что все лето трахал жену физрука, пока Павел Сергеевич работал пионерважатым в детском лагере. Завуч школы Татьяна Петровна теперь ненавидит новенького Валеру. Зарплата Татьяны — всего лишь девять тысяч рублей в месяц. А эта малолетняя сука промотала за путешествие по Европе пятнадцать тысяч евро папиных денег. Одиннадцатиклассник Коля так и не вышел из запоя. © Яруссо Тринашкин
КОНТРА: Деда разбудили странные звуки, доносившиеся откуда-то со двора. Кряхтя и морщась, он сполз с топчана, сунул ноги в галоши с обрезанными задниками и поковылял к выходу. Скребущие звуки доносились из открытой двери амбара. Дед, пригнувшись, вошёл туда. Ему открылся вид на монументальный зад бабки, обтянутый застиранной ситцевой юбкой. Сама бабка, нагнувшись, старательно скребла по сусекам. Округлая добротность зада будила смутные воспоминания. Дед подобрался ближе и игриво шлёпнул. «Отвали, старый греховодник» - неуверенно сказала бабка, однако нагнулась пониже и слегка расставила ноги. Впрочем, воспоминания отлетели быстрее, чем появились. Дед немного помялся и, чувствуя неловкость, спросил: - Что, старая, пора? Бабка чуть слышно вздохнула: - Пора. Энтот, как его… цикл завершён. Пора новый зачинать. Мне под утро видение было. - Ну, завершён, так и хрен с ним, - равнодушно молвил дед и поплёлся обратно в избу. …Есть теория, что всё начинается из сказок. А сказки у всех народов одинаковы. Вот и бегут по дорогам, шляхам, трактам странные путники. Подпрыгивают хлебы, румяные калачи и замысловатые караваи, вечно теряющие солонки. Тихо шелестя, на манер гусеницы, ползёт бледный лаваш. Весело катятся чуреки и лепёшки, маня поджаристой корочкой. Их ждут. Без них ничего не будет. …Колобок получился неказистый и даже страшноватый. Остатки непросеянной муки с отрубями и мышиным помётом спеклись в бесформенную массу разных оттенков серого цвета. Так мог бы выглядеть глобус для дальтоников работы похмельного столяра. Две сохлые изюминки, вставленные вместо глаз, миловидности ему не добавили. А когда бабка ножом криво прорезала рот, чувство неприязни только усугубилось, ибо изделие тут же скрипуче произнесло: - Опять за своё, старая кошёлка… Когда ж ты сдохнешь? – и добавило длинную непечатную фразу. Из неё можно было заключить, что бабка появилась на свет в результате совокупления старой козы и ферганского ишака, страдающего кожными заболеваниями. Дед смущённо крякнул. Бабка бессильно опустилась на лавку и промямлила: - Так это… катиться надо уже… - и, помолчав, с тихой ненавистью добавила: - С-сыночек… - Катиться?! – взбеленился Колобок. – Ну, и катись сама! Погреми мослами, авось до погоста докатишься. Думаешь, легко кататься? Ты что вечно лепишь, мымра косорукая, слеподырая? Это, по-твоему, шар? – Колобок вытянул маленькие корявые ручки и охлопал себя. – Это даже не эллипсоид, мать твою! У-у-у-у, курва социально незащищённая… Последние слова Колобка почему-то привели деда в немалое возмущение. Он поднялся и, грозно задрав бородёнку, пробасил: - Ты чего тут озорничаешь, выпечка, едрить твою в нетто? Я те щас живо устрою усушку и утруску! Колобок обернулся и неожиданно зашипел как старый хорь, загнанный в угол курятника: - Ах ты, старый импотент… я давно до тебя добираюсь, мешок с ревматизмом. Ну, подходи, сука, яйца откушу! Они тебе всё равно не нужны. Ты бы лучше этой кулинарше хрен в руки сунул, чем тесто. - Правильно! – страстно воскликнула бабка, но, спохватившись, сама начала костерить собственное творение. Набирающий градус скандал был прерван деликатным стуком в ставню. Разом повернувшись, семейство узрело в окне бурую, с сильной проседью, морду Волка. Волк слыл в лесу зверем образованным и интеллигентным, поскольку знал даже такое мудрёное слово, как «пенетрация». Желающим он объяснял его на простых личных примерах. - Я прошу прощения, коллеги, - мягко произнёс Волк, - скоро он там выкатится? Все уже готовы. Нельзя ли поторопиться? Лисе на маникюр, у нас с Медведем тоже дела… Колобок недобро ощерился: - Готовы, говоришь, пушнина некондиционная? Ну, ладно, выкатываюсь. Я вас пристрою в Красную книгу по блату… С этими словами Колобок скатился со стола, ударился о пол, нецензурно выразился и, подпрыгивая на собственных неровностях, покатился на крыльцо. Вслед за ним машинально потащились дед с бабкой. На дворе уже давно ожидала аудитория. Медведь сидел на корточках, поплёвывая на самокрутку в наборном мундштуке. Сквозь редкую шерсть на его груди просматривалась наколка: три церковных купола и надпись «Подрежь активиста!». Лиса томно оперлась о плетень и разглядывала когти с облупившимся розовым лаком. Появление на крыльце Колобка вызвало лёгкий шок. Все трое, включая Волка, смотрели на него как на непьющего сантехника. Неловкое молчание нарушил Медведь: - Ёлки магаданские… Такая пайка и в ШИЗО западло. Слышь, бабка, в этот раз уж вообще стрёмно. Может, перепечь его? - М-да, не круасанчик, - поддержала его Лиса. – Бабушка, я потом вам рецепт из «Космо» вырежу – просто шарман! А этого… - А ЭТОГО вы сейчас будете молча слушать! – процедил Колобок. Такому голосу нельзя было не подчиниться. Он был целеустремлённым, убедительным, и не допускавшим двусмысленного толкования, как летящий в голову кирпич. С крыльца донёсся булькающий звук, и во дворе густо запахло испуганной бабкой. - Все мы знаем, зачем собрались здесь, - начал Колобок. – Но я хочу задать вопрос… - он сделал паузу и резко, в стиле Риббентропа, завершил - зачем нам всем это нужно? Кто из нас, свободных зверей и… и… и вольных хлебов, - нашёлся оратор, - сделал марионеток? Вот ты, - ткнул он пальцем в сторону Волка, - ты меня хочешь? Лиса глуповато хихикнула. Волк внимательно осмотрел Колобка, задержав взгляд на маленьком узком ротике: - Ну, в каком-то смысле… То-есть, фигурально выражаясь… - но, переведя глаза на бешено выкаченные изюминки, поспешил закончить: - острого желания не испытываю. Не давая слушателям опомниться, Колобок крутнулся к Медведю: - Тебе песенку спеть? Здесь и сейчас – спеть? В глаза смотри, урка шерстяная! Нравится, как я пою? Медведь попятился и громко икнул. Видимо, вокал Колобка не принадлежал к числу его лучших воспоминаний. А оратор уже сверлил недобрым взглядом Лису: - Ку-у-умушка-а, - сладко протянул он, - не вспрыгнуть ли тебе на носок? Как он с прошлого раза, зажил? - Две пластики, - хмуро отозвалась Лиса, - месяц в клинике. Сказали: ещё один колобок – и можете свиной пятак пришивать. - Вот! – удовлетворённо сказал Колобок. – Так не пора ли разорвать этот порочный круг, мои бедные друзья? - Колесо Сансары, - подсказал интеллигентный Волк. - Во-во, оно самое, ети его в ступицу! Ставлю на голосование. Кто «за»? Первым, по старой профсоюзной привычке, поднял руку дед, вообще мало что понявший. За ним проголосовали бабка, Лиса и Волк. Медведь, было, замялся, но Колобок немузыкально затянул: «Я ва-ам споюу-у-у-у ещё на би-и-ис….» Медведя передёрнуло, как от глотка тёплой водки, и лапа поднялась сама собой. - Собрание объявляю… - начал Колобок, но его прервал мощный раскат грома. Небо мгновенно потемнело, и посреди двора в землю вонзилась жуткая ветвистая молния… По всему миру хлебобулочные изделия остановили свой бег. Красная Шапочка впервые осознала, что, пока она таскала по лесу корзинки, её ровесницы удачно повыскакивали замуж. Илья Муромец сопоставил зарплату от киевского князя с возможностями большой дороги и предложил Соловью-разбойнику бомбить вместе. Шехерезада осеклась на половине 784-й сказки, причём в самом интересном месте: «…и одурманенный страстью, сорвал башмачник Али с принцессы шёлковые шальвары». Халиф прекратил мастурбацию и недоумённо уставился на супругу… Первыми исчезли сказки. За ними последовали былины, баллады, народные песни, побасёнки, прибаутки, пословицы и поговорки, частушки, припевки, скороговорки, идиомы и анекдоты. Самыми живучими, как всегда, оказались обсценные выражения, но и они прекратили существование. Канула в небытие литература, потянув за собой прочие искусства. А потом не стало ничего. © Lexеич
ЯБЛОЧКО: Фарфоровый ангел и пёрышко Никто не знает, было ли это на самом деле или это всего лишь история, потерянная среди страниц старых книг. Но когда в мае цветёт черёмуха, а воздух наполняется соловьиной трелью, среди бесконечного шелеста листьев звучит тихий рассказ о том, как… На полке, среди пожелтевшей бумаги и порванных фотографий, покрытый многолетней пылью стоял фарфоровый ангел. У него были фарфоровые крылья и платье из побледневшего от старости лилового шёлка, и погнутый позолоченный нимб, который был когда-то оторван, а теперь висел над головой на никелевой проволоке. Словом, этот ангел считал себя самым что ни на есть настоящим. Так он и стоял бы ещё десятки лет, всеми забытый и никому ненужный, если бы через открывшуюся от сквозняка форточку не влетело бы маленькое пёрышко. Какой птице оно принадлежало неизвестно, но было оно снежно-белое и настолько маленькое, что походило больше на пух от тополя. Волей случая воздушный поток, подкинув сначала пёрышко высоко к потолку, забросил его на полку к ногам ангела. Сначала ангел посмотрел на него с презрением, ведь у пёрышка не было ни чудесных крыльев, ни золотистого нимба, но так как уже многие годы вокруг него были лишь молчаливые книги, пропахшие плесенью, ангел решил заговорить с нежданным гостем. - А где твоё платье из переливающегося шёлка? – спросил он. - У меня его нет, - ответило пёрышко. - А у тебя есть такой прекрасный искрящийся нимб, как у меня? – продолжил ангел. - Нет, - снова сказало пёрышко. Тогда ангел возгордился и, поняв, что у пёрышка ничего этого нет, спросил в третий раз: - А у тебя есть такие белые крылья, как у меня? - Нет, - ответило пёрышко, - а зачем тебе эти крылья, если ты всё равно на них не сможешь летать? Повисло молчание. Ангел не знал, как ответить на этот вопрос, ведь он не знал, что такое летать. Тогда он спросил у пёрышка: - А как это, «летать»? Немного погодя, гость ответил: - Это когда ты паришь над землёй, когда чувствуешь, что ветер ласкает тебе лицо, когда ты смотришь на всё сверху, но не потому, что ты лучше других, а потому, что они все находятся у тебя под присмотром, а ты их оберегаешь, защищая собой. Тогда ангел первый раз за всё свою жизнь с момента создания попросил кого-то о помощи. Он попросил у пёрышка: - Пожалуйста, научи меня летать, хочешь, я отдам тебе и своё лиловое платьеце и свой нимб, только сделай так, чтобы я полетел. Но пёрышко ответило: - Во мне нет такой силы, которая сможет помочь тебе взлететь, но я уверено, что если ты это сам искренне захочешь, то обязательно взлетишь. И тогда ангел взмолился, он захотел навсегда покинуть эту пыльную комнату и отправиться в путешествие вместе с пёрышком. Никто не знает, то ли его мольба была услышана или это просто была случайность, но через минуту в комнату вошёл человек и смахнул случайно рукой статуэтку ангела. Наконец-то он полетел, но полетел вниз. Разбившись на маленькие кусочки, он прекратил своё существование, как красивая скульптура, но зажил другой жизнью, ведь освободившись от лишней позолоты и ткани, душа, томившаяся в статуэтке, воспарила к небу. Говорят, теперь ангел летает над землёй вместе с другими и оберегает её жителей. Теперь он стал настоящим. А осколки фарфора, нимб и крылья в тот день были выброшены со всем хламом из этой комнаты, ведь так плохо, когда старые вещи мешают жить... (с)
КОНТРА: ЯБЛОЧКО застрелился на серидине рассказа. Харошее, наверно, но нимайо
Маргарита: ЯБЛОЧКО красиво и грустно...
Счастливая: День Стресса. Много в жизни памятных дней. И счастливых, и печальных... Рождение детей, личные успехи и достижения, браки, наконец... Но такого дня, как тот, что я хочу рассказать, я не встречал. Если бы не со мной, я бы сказал - такого не бывает! Но... было, было, было... Счастье, что кончилось так, как кончилось... Дело было лет ...ять назад... Я в то время разводился. Дело муторное и противное. Но речь не о нём, не о разводе. Хотя и он тоже к делу относится. В обчем так. В этот знаменательный день нужно мне было ехать в суд по семейным делам. Утречком. "Приятности" начались с самого утра. Я забыл в котором часу у меня встреча с адвокатом. То ли в 7:45, то ли в 8:15... Его телефон, как и мобильник, не отвечал. Ну, эта проблема была решена мною просто. Я, вопреки обыкновению, решил приехать пораньше. Чтобы не опоздать. Максимум, - думал я,- посижу лишние полчаса. Сюрпризы начались в тот момент, что я сел в машину. Порвался чехол на руле. Мелочь, но... Кто бы знал, что это предвестник "больших свершений". Еду... Руки мерзко прилипают к рулю. Кто не знает, чехлы для руля имеют клеевой слой, который держит их на баранке. Частично клей остаётся на баранке и тогда, когда чехол снимают. В ту невесёлую пору были у меня некоторые финансовые затруднения. Счёт за мобильный вернулся. А если учесть, что я был владельцем 11 мобильников, то... В общем позвонили мне из сотовой компании. Предупредили, что отключат телефоны, если не уплачу к такому-то числу, к 9 часам утра. Я договорился с ними, что уплачу до 12 дня, так как должны прийти деньги, за работу, которую я уже сделал, но я могу не успеть до 9:00. Согласились... Так... Одна проблема с плеч. Но! Ах, вечно это НО! Я забыл, что мы живём в стране, где правая рука не ведает, что делает левая. И так уже на протяжении тысячелетий. В общем, понадеялся на то, что мои указания будут исполнены в точности. Встретился с адвокатом, едем в суд. И тут началось. В 8:45 мне звонит один из пользователей мобильника и сообщает, что связь уже отключили. Связаться с компанией я уже не могу, я подъезжаю к суду. К тому-же заветный номер *... не отвечает. Должен признаться во грехе. Так как развод, это дело долгое, а мужчина я не старый и физически здоровый и ничто человеческое мне не чуждо, то к тому времени жили мы в гражданском браке с моей нынешней женой и имели годовалую дочь. Плюс, жена моя была беременна вторым ребёнком. Этак месяцев 6-7. Жили в доме на земле. Баллоны с газом стояли во дворе (важно). Ладно, я отвлёкся. Приезжаем в суд, мой адвокат прошёл мимо контроля безопасности, а я стою в очереди на этот самый контроль. Подходит ко мне женщина... Скорее даже дама (не в моём вкусе) и спрашивает я ли это (называя фамилию и имя)? Я говорю, что да, это я. Она сообщает мне новость, что наш судья задерживается и будет в суде только в 10:00 - 10:30. На что мой адвокат заявляет, что ждать он не может (а я уж надеялся решить в этот день все вопросы, тем более, что имущественных не было, я ни на что не претендовал) и просит перенести суд. Мы поехали обратно. По дороге я попросил его мобильник и позвонил жене, с просьбой зайти на почту и заплатить за мобильники. Заодно рассказал о суде. Едем... Доезжаем до адвоката, мне звонит жена. То есть на входящие мобильник открыт, а на исходящие его закрыли. Жена сообщает, что почтовая служащая не может найти счёт ни по номеру мобилы, ни по номеру клиента, ни по номеру удостоверения личности. Я еду на почту... Наверняка вид у меня был, как накануне Куликовской битвы. Служащая моментально всё нашла и сделала. Забыл добавить, что именно в этот день у моей машины наступил срок ежегодного техосмотра. А завтра раненько, поутру мне нужно ехать достаточно далеко от дома и, на моё счастье, меняили тормознут наши доблестные полицейские, или что-то ещё случится, что страховка не покроет, если не будет техосмотра. Решил не рисковать. Едем домой, чтобы маленько отдохнуть и, потом уже, ехать на техосмотр. К тому-же мелкую кормить нужно. Приехали. Жена включает микроволновку, а... електричество кончилось! Я вспоминаю, что неделю назад приносили бумажку с сообщением, что в этот день будет производиться профилактика и електричества не будет. Ладно... Погрей,- говорю,- мелкой кашу на водяной бане, а мне, попутно, кофейку сделай, да и поеду я... Тест проходить... Жена включает газ и сообщает, что один баллон кончился. Просит переключить на другой. Я, желая пошутить и разрядить обстановку говорю, - может у нас баллон украли? Со смехом выхожу во двор... А город подумал ученья идут! Мой мат слышал ВЕСЬ город. И ещё полстраны, это точно. Баллона не было! Второй не подключишь, они работают только в паре. Так сделано. В это время в гости заглянула жена друга. Нам было ДО ГОСТЕЙ! Попробуйте объяснить годовалому ребёнку, почему она должна лопать холодную кашу... Такие слова как газ и электричество, для неё полная абстракция. Объяснить, что горячую кашу слопала подлая Бабайка? Нехорошо врать, тем более детям... В общем, под благовидным предлогом, что мелкую нужно укладывать, а жена тоже устала и хочет отдохнуть, я посадил жену друга в машину и отвёз домой. Потом поехал на осмотр. по дороге остановился у телефона-автомата и позвонил в газовую компанию, заказать баллон с газом, причём прсил сделать это как можно срочнее. Объяснил ситуёвину. Пообещали. потом позвонил в сотовую компанию. Таких комплиментов они не слыхали никогда. Такого голоса - тоже. Я рассказал им, что я думаю о них, об их компании, уважении к клиентам, их финансово-расчётной политике, их исполнительности и прочем, прочем, прочем. Включая предков до восьмого колена. Свой монолог я закончил требованием НЕМЕДЛЕННО включить все телефоны, на что девушка приятным голосом сообщила мне, что их включат в течении 20 минут. Я рявкнул, что у неё есть 20 секунд, чтобы все телефоны заработали, иначе хреново будет ей лично, её "благословенной" компании и ихнему котику до кучи! Ну 20 секунд, не 20 секунд, а через 2 минуты работали все телефоны. Я поехал на тест... Подъезжая, я обнаружил, что забыл дома деньги. Какая-то мелочь, шекелей 100-150 в кармане лежала и я был уверен, что мне этого хватит, да оно и должно было хватить. Я подъехал к тому месту, где проходил техосмотр на протяжении 5-6 лет. На воротах висела табличка... "МЫ ПЕРЕЕХАЛИ, НОВЫЙ АДРЕС ***********!" Мне повеселело ещё сильней. Захотелось пить, курить и ругаться одновременно. Развернувшись, я поехал на их новый адрес. Который был гораздо ближе к моему дому, чем старый... По дороге я заехал домой, взять деньги. В этот момент приехала машина и привезла газ. Установив баллон и рассчитавшись с водителем, я почувствовал, что день начал "переламываться" на лучше... Тест я прошёл без сучка и задоринки. Заехал в магазин, взял шоколадок, бутылочку бренди и... поехал домой с соблюдением ВСЕХ и всяких правил. Я понял, что этот день хорошо не кончится. Свой смертью я не умру. Или забором придавит, или корова об**рет.(С) Я приехал домой, сел во дворе, открыл бутылочку бренди, разломал шоколадку на кусочки... Я наслаждался, я пил бренди, как эликсир жизни... Я решил за ворота сегодня не выходить... Баловство это (С). Больше, к счастью, таких дней у меня не было!!! А может и жаль? Адреналин, всё таки... __________________ (с)
locked: Очередные Если раньше мы читали про потерянные поколения Печорина и Базарова, то сейчас сами стали такими. Стали очередными героями-одиночками неизвестного времени – потерянными и ищущими. Мы не дети перестройки. Мы те, кто вырос в период появления в нашей стране зарубежных фильмов, пейджеров и мобильных телефонов, иномарок и пробок на дорогах, но не когда это все стало нормой. Мы росли в славное время перехода к вседоступности и вседозволенности. Идеология «Пепси» нас не затронула: пока мы были в нежном сензитивном возрасте, можно было ходить только в театр, смотреть в кино милый фильм «Приведение», есть мороженое «Лакомка». Когда появилась Бритни Спирс, мы были подростками с вполне сформировавшимся мировоззрением: нам было, с чем сравнивать новые уличные идеологии, все-таки одной ногой мы стояли в очередях за гречкой, шоколадом. Мы знаем, как должно быть, и понимаем, что нам навязывают в новом мире. Поколению «Пепси», наверно, проще – у них есть идеология, а мы себя ищем. Мы живем двумя жизнями и не можем отказаться ни от одной из них. Кроме себя я знаю только двоих единомышленников. Людей, воспитанных по всем идеальным правилам в интеллигентных семьях, пытающихся строить свои идеальные семьи, но не способных найти себя ни в семье, ни на работе, ни в общественной жизни. С виду мы успешные люди: хорошая работа, уверенная жизненная позиция, друзья, семьи. Мы веселые, умные, сильные. Но мы ищем. Ищем сами себя. Нам хочется прожить жизнь так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы. Мы честно старались, учась, работая, чтобы получить то, что имеем на настоящий момент. А когда получили желаемое, то появилось в душе ощущение, что проживаешь не свою жизнь, а живешь за кого-то другого. Не твоя это жизнь, плывешь ты по ней как кусочек масла в воде. И понимаешь, что это вовсе не возрастной кризис, а личностный. Первый мой единомышленник рано завел семью: нашел милую, невинную, домашнюю девочку, сыграл скромную свадьбу (насколько денег хватило), они долго стояли в очереди на квартиру (и наконец-то получили), все уже идет к детям, а он понял, что потерялся. И даже дело не в их разных темпераментах: наших родителей, например, это не смущало и нее сбивало с пути истинного, - а почувствовал он, что нужно ему большее. Больше отдачи от человека, больше самозабвения, страсти, взаимности. Настоящая любовь остается страстью на всю жизнь. Второй мой единомышленник – отец семейства, приносящий в дом приличный доход, любящий своих детей. И в то же время оставил он семью в стенах дома, а себе открыл огромный простор независимой деятельности вне дома. Берет он все, что хочет и как хочет. Пробует все неопробованное, не успев тыкнуть пальцем в желаемое, уже имеет это. Только вот получив такую свободу, пресытился и тоже не знает, что делать. В семье себя не находит, а во внешнем мире разменялся вконец. А я стою рядом с этими двумя «друзьями» и тоже не знаю, куда идти. Стереотипы порядочности и правильности, привитые родителями, позволили создать семью с хорошим человеком, а сознание своих возможностей тянет в открытое плавание. И знаю, что в открытом океане плавание закончится на дне. Но и чувствую, что золотая клетка давит и корежит душу, сродни тому, как в Японии вырастал уродец в кувшине. Мы слишком рано бросились протаптывать свою тропу в жизни, слишком рано связали себя, совсем не оглядевшись, не сориентировавшись. Выбрали себе стереотипных спутников жизни. А жизнь – это страсть, и спутники должны быть страстными. Забавный зверек – тушканчик. Выросший в степи, он не знает, что такое обрыв. Он, не задумавшись, прыгнет вперед с края пропасти. Мы также шагаем вперед, ничего не боясь и не зная, где ждет нас обрыв. Мы легко шагаем вперед. Мы любим жизнь. Мы любим себя. Но мы не знаем, как нам жить дальше. Мы просто тушканчики. (c) Lonely Lockly
locked: Единственно верная сервировка стола аффтар: Анна Каренина-Рапопорт Кладут голую девушку на стол. После чего украшают ее фруктами. Чем-то сладким и тягучим обычно смазывают соски. В пупок кладут пряности. Бутылка с вином размещается между ногами таким образом, чтобы горлышко было расположено на лобке. Не обязательно по центру. Ну, и так далее. Старинный японский обычай. Самураи, кстати, его обожали. У одного моего знакомого, который провел за таким столом вечер, либидо повысилось так, что первые два дня он драчил на скульптуру «Девушка с веслом» почти непрерывно. А потом еще неделю скулил вместе с котами по ночам. Предстательная железа (простата) — второе сердце мужчины, что делать. Но, к сожалению, обычай сервировать стол голой девушкой привился не у всех народов. В Грузии, к примеру, это традиция возникнуть не могла. Грузинки обычно коренасты, малы ростом и обладают мужественными лицами воинов. И волосаты как триста спартанцев вместе взятые. А сервировать стол волосатой женщиной с грубыми чертами лица… Немками сервировать стол так же не рекомендуется. Эти прекрасные женщины тело имеют крупное, но без талии. И лицами часто бывают похожи на боксера Валуева. Представили себе куколку? Спит немка с арийцами или привезенными из Турции потомками янычар, а потому глядя на нее, особенно голую, невольно хочется затянуть песню высокого гражданского звучания: «…и ляжка в два обхвата. Сосна, сгоревшая над ней». Тут чем только соски не намазывай… Наверное именно поэтому рожать детей в Германии уже стало «правым экстремизмом». Еврейки. О сексуальной распущенности евреев слагают легенды, но верно это лишь отчасти. Действительно, еврейки бывают элегантны и без одежды. И, если у них еврей только папа, а мама русская, то они частенько удивительно хороши собой. Но сервировать ими стол я бы не рекомендовала. Вы настроены покушать, а она, лежа на столе голая, чем-то всегда недовольна. И при этом полна циничного остроумия и беспредельного сарказма. А может, как бы невзначай, сообщить, что ей который день нет покоя от геморроя. «Не хочешь взглянуть, милый…». В такой атмосфере и соленый огурец после рюмки водки в рот не полезет. В общем, после общения с голой еврейкой обычно хочется отравиться хлороформом от разделённости чувств. Таиланд. Женщины там хоть и милы, но очень уж страшны. Голая тайка вызывает отвращение даже у домашних животных, может превзойти самые мрачные ожидания и без одежды способна шокировать даже безнадежного пессимиста. Но, при этом, тайки легко могут оставить своего сексуального партнера без штанов. Хохлушки. «Хохлы все спят. Им сало снится», — как сказал поэт. Но хохлушки обычно очень аппетитны. Особенно со сметанной. Груди большие, она их поддерживает руками, между грудями два кило вареников. Ноги жизнеутверждающе раздвинуты, между ногами бутыль, на лобок самогон капает. Пупок в укропе. Короче, хохлушки за нас. Прибалтика. Антиглобалиста божьей милостью. Блондинки в шоколаде — они подобны пальмам. Татуировка на животе на национальном языке их не портит, хотя и раздражает. Исконно русские моральные устои им непонятны — о трепетном отношении к прибалтийке не может быть и речи. Но себя уважают, и руки перед едой требуют мыть обязательно. Перуанцы при сервировке стола с голой девушкой обычно широко используют листья коки. Ленин, говорят, сервировал стол голой Кларой Цеткин. Наглой и одновременно трусливой. И потом весь вечер разил ее своим беспощадным пером. Впрочем, это уже совсем другая тема.
живущая в цветах: Всепрощение... Ах, Любовь! Я так мечтаю быть такой же, как и ты! - Восхищённо повторяла Влюбленность. Ты намного сильнее меня. - А ты знаешь, в чём моя сила? Спросила Любовь, задумчиво качая головой. - Потому что ты важнее для людей. - Нет, моя дорогая, совсем не поэтому, - вздохнула Любовь и погладила Влюблённость по голове. Я умею прощать, вот что делает меня такой. - Ты можешь простить Предательство? (с) - Да, могу, потому что Предательство часто идёт от незнания, а не от злого умысла. - Ты можешь простить Измену? - Да, и Измену тоже, потому что, изменив и вернувшись, человек получил возможность сравнить, и выбрал лучшее. - Ты можешь простить Ложь? - Ложь это меньшее из зол, глупышка, потому что часто бывает от безысходности, осознания собственной вины, или из нежелания делать больно, а это положительный показатель. - Я так не думаю, бывают ведь просто лживые люди!!! - Конечно бывают, но они не имеют ни малейшего отношения ко мне, потому что не умеют любить. - А что ещё ты можешь простить? - Я могу простить Злость, так как она кратковременна. Могу простить Резкость, так как она часто бывает спутницей Огорчения, а Огорчение невозможно предугадать и проконтролировать, так как каждый огорчается по-своему. - А ещё? - Ещё могу простить Обиду старшую сестру Огорчения, так как они часто вытекают одно из другого. Я могу простить Разочарование, так как за ним часто следует Страдание, а Страдание очищает. - Ах, Любовь! Ты действительно удивительна! Ты можешь простить всё-всё, а я при первом же испытании гасну, как догоревшая спичка! Я так завидую тебе!!! - И тут ты не права, малышка. Никто не может прощать всё-всё. Даже Любовь. - Но ведь ты только что рассказывала мне совсем другое!!! - Нет, то о чём я говорила, я на самом деле могу прощать, и прощаю бесконечно. Но есть на свете то, что не может простить даже Любовь. Потому что это убивает чувства, разъедает душу, ведёт к Тоске и Разрушению. Это причиняет такую боль, что даже великое чудо не может излечить её. Это отравляет жизнь окружающим и заставляет уходить в себя. Это ранит сильнее Измены и Предательства и задевает хуже Лжи и Обиды. Ты поймёшь это, когда столкнёшься с ним сама. Запомни, Влюбленность, самый страшный враг чувств Равнодушие. Так как от него нет лекарства
полная версия страницы